Глава четырнадцатая, в которой Воеводов-папа устанавливает счётчики, а Света считает, что человек главнее, чем работа

- Ну что, - сказал папа, - завтра счётчик врезать слесарь придет - зови своего Филимонова.

- Не могу, я с ним поссорилась. Мы совсем с ним не разговариваем.

- Значит, фотосъемка отменяется? - спросил папа. - А я-то уж слесарю посоветовал одеться поприличней. Значит, зря?

- Пап, а позвони ему сам, а? - попросила Света.

- Нет, это я не согласен, - сказал папа. - А вдруг я на Иван Андреича попаду? Что-то мне не хочется.

Света вздохнула, поплелась к телефону. Дело - это дело, его надо делать во что бы то ни стало. Но с Филимоновым ей говорить не хотелось нисколечки. Но он-то трубку и взял, как назло.

- Здравствуйте, пригласите, пожалуйста, Ивана Андреевича, - сказала Света.

- Светка, это ты? - как ни в чём не бывало спросил Костик.

- Ивана Андреевича Филимонова, - повторила Света. - По вопросам энергосбережения.

Костик фыркнул и пошёл отца звать.

- Иван Андреевич, это Света Воеводова. Здравствуйте. Мы тут с Костей не разговариваем, поэтому я вот к вам обращаюсь. Они с папой моим договаривались, что Костя придет смотреть, как папа счётчик ставит, и фотографировать. Слесарь завтра придёт. Пап, когда слесарь придёт? Иван Андреевич, часа в четыре придёт или пораньше. Передайте, пожалуйста, Косте, пускай он приходит. Если что, фотоаппарат я ему тоже приготовлю, у нас есть. Костя хорошо фотографирует, а у меня кадры какие-то некадренные получаются, ну, то есть не как надо. А у него красиво. Передадите, ладно? Ну спасибо. До свидания. Вам тоже.

- Так тебе уже с Иван Андреичем проще разговаривать? - усмехнулся папа.

- Папа, он мне понравился, твой Филимонов. И я знаю, почему он такой не инициативный.

- И почему же?

- Опять тарелки не принес! - тихонечко закричала Света. - Где мои тарелки с красной каёмкой? Да что ж ты делаешь, медведь! Я ж тебя просила! Хоть при гостях бы постыдился! Никогда ничего толком сделать не умеешь!

Папа прыснул, потом упал в кресло и стал хохотать.

- А ты чего смеёшься? - спросила Света. - Ты чего смеёшься? Что тебе смешно? А где мои тетрадки с сосновыми шишечками, которые ты мне обещал? Я ж тебя просила! А носки опять чего под кровать запихал и ещё под ковёр спрятал? Точно Рекс в ямку косточки зарывает! Стыд и позорище! Вот сказать кому, что начальник областного ЦУЭ с носками вытворяет! Прийти вот к Филимонову и сказать! Может, ты хоть тогда постыдишься?

Папа перестал смеяться и сказал:

- Дочка, ты опасный человек. Где мои носки?

- Я их постирала, - сказала Света. - И спрятала. Вот теперь ищи, пока не найдёшь. А ещё найду, что ты носки под коврик закопал - и ещё спрячу. Вот будешь себе каждый день новые носки покупать.

Папа опять стал хохотать, поймал ее, на руки подхватил и по комнате покружил немножко.

- Тигра, мыгра, бондер, мондер, абракадабра! - сказал он.

- Какая тигра, какая мыгра? Что ты как детсадовец? Только и умеешь глупости говорить! Прячется от ответственности - мужчина называется!

- Так, - сказал папа, поставив её на пол. - Больше к Филимонову - ни ногой!

- Что, уже не смешно? - спросила Света. - Над собой так не смешно, а над Иван Андреичем так смешно! Он знаешь какой? У него знаешь какие глаза? Никто его не любит, все его только ругают, ругают, и ты ругаешь. А он хороший!

- Да будь он раззолотой и замечательный, мне это всё равно! - сказал папа. - Он работу свою по-хорошему не выполняет! Работу! А это главнее!

- Нет, - сказала Света. - Нет, человек ещё главнее, чем работа.

- То есть это как?

- А так! Для кого тебе энергосбережение? Чтобы люди на планете лучше жили и планета сама! А если людям плохо, то кому нужно твоё энергосбережение? Помоги Филимонову! Помоги!

- Как это я ему помогу? Он мне не сват, не брат. У меня своя работа, у него своя, я за него его работу делать не могу, у меня своя встанет.

- Это твоя работа - придумать, как ему всё растолковать, чтобы он ресурсы сберегал, - сказала Света. - Значит, ты или просишь невозможного, или плохо объясняешь. Вот если я не понимаю, что к чему, ты берешь листок и на листке мне вёдра рисуешь дырявые. А ему ты всё хорошо объяснил? Где что взять, с кем договориться? Или ты скажешь раз - и думаешь, что все всё поняли?

- Тигра-мыгра, абрабыбра, - сказал папа. - Отвяжись от меня, а то рассержусь... Слушай, я не спросил, ты с чего с Костиком своим поссорилась? И давно?

- Пять дней. Он меня обидел.

- Пять дней, ничего себе! Сильно обидел?

- Да, сильно.

- А чего мы тогда его в гости зовём?

- А нам это всё равно, пусть он свою работу хорошо выполняет, - сказала Света. - Он энергосбережением занимается очень усердно, так что тебе он должен нравиться. Это главнее.

- Светка, а ну не мудри. Ты вообще с людьми ссориться не способна, ты у меня существо мудрое и великодушное, так? Чем он тебя так страшно обидел, что ты даже ради дела говорить с ним не хочешь?

- Я бы и помирилась, - сказала Света, - да только он на каждое доброе слово ещё злее становится. Он сам меня прогнал, сам на меня наврал, слово своё держать не хочет. Даже Яшка на мою сторону встал. А Яшка - он вообще самый добрый.

- Какой Яшка? Фокин?

- Фокин.

- А что у тебя друзья-то все слишком знакомые пошли? - спросил папа. - А, агент Воеводова? Чего вы там задумали, шпионы? Так, глядишь, я про свои носки от губернатора услышу что-нибудь!

- А не пихай их под коврик, и не услышишь, - сказала Света и к себе ушла, чтоб он больше ничего про тайну не расспрашивал. Костик может говорить что угодно, а с нее никто обязательств молчать пока что не снимал.

Костик назавтра опять нарядный пришёл, как и в первый раз, только что без торта.

- Привет, - сказал он, когда Света открыла. - Вот и я. Это здорово, что у тебя свой фотоаппарат есть. У меня мой как раз не заладился. Ты меня научишь своим пользоваться?

- Что у тебя не заладилось? - спросила Света.

- Ремешок, - сказал Костя и довольно рассмеялся. - Отвязался. Представляешь, какая авария?

- Фотоаппарат вон, инструкция тоже, - вежливым голосом сказала Света. - Папа на кухне. До свидания, Филимонов, успехов тебе, - и стала обуваться. - Рекс, Рекс! Гулять!

- Тебе что, даже посмотреть неинтересно? - спросил Костик, перестав улыбаться.

- На тебя - нет, - сказала Света.

- Ну вот ещё! - сказал Костик. - Тогда давай своего Рекса, с ним я погуляю, а сама здесь оставайся и фотографируй.

- У меня фотографии плохо получаются, а ты фотограф талантливый, для дела это лучше, - сказала она и на улицу ушла с Рексом. Очень ей было грустно.

Дошли они до самого парка, побегали там и обратно пошли. Целых два часа гуляли, уже все должны были сделать слесари. Видно, так оно и было, потому что Филимонов уже на улице сидел. Её дожидался. Что ему нужно?

- Светка.

- Чего?

- Поговори со мной.

- Чего?

- Игорь Рудольфович сказал, что пока мы с тобой не помиримся, никакого телевиденья не будет. Светка, давай помиримся. Помнишь, ты мне сама сказала: "Давай дружить, это всё-таки для планеты надо". Помнишь?

- Тебе не планету спасать, а в телевизор попасть хочется, - сказала Света.

- Неправда, - ответил Костик.

- Ладно. Раз так, я согласна с тобой помириться при одном условии.

- Каком? Давай уж все свои условия сразу. Конфетами кормить, в кино водить...

- Нет. При условии, что ты в телевизор не попадешь и что во всей передаче твои имя и фамилия ни разу не прозвучат.

- Ох ничего себе! - Костик соскочил с бортика, на котором сидел. - Стало быть, всё ты одна, да? Про себя, про папеньку, про ЦУЭ, да?

- Нет, зачем. Пускай Яшка рассказывает. Яшка лучше всех расскажет. Ни тебя, ни меня не помянет. У него такая задумка есть, тебе и не снилась. Лучше всех наших задумок.

- Ох и противная ты, Воеводова! Ничего нет у твоего Яшки, кроме ваших кабачков, это ты мне назло говоришь! - сказал Костик и хотел уйти.

- Куда это ты, а как же мириться, это ведь для планеты надо! - колко сказала Света.

- Смейся, смейся! Игорь Рудольфович небось тоже не дурачок, сто лет ждать не станет! Ему эта передача тоже нужна для своей педагогической карьеры, понятно?

Он ушёл. Света прибежала домой, позвонила учителю:

- Игорь Рудольфович! Это правда, что вы передачу снимать не хотите, из-за того что мы с Костиком поссорились?

- Правда. Я ему велел прощенья просить.

- Не надо этого делать, - сказала Света. - Вы снимайте передачу так, без меня. Костя давно мечтает про телевиденье. Ему это важно очень. А ещё у Яшки одна хорошая задумка есть, только не знаю, захочет он с ней в передачу идти или нет. Но вы спросите. А меня не надо.

- Эх, Света-Света, - сказал Игорь Рудольфович. - Как же без тебя, когда с тебя всё и началось?

- Какая разница, с кого началось? Важно, чтоб продолжалось.

- Я хочу, чтоб он с тобой помирился.

- Да так не мирятся, Игорь Рудольфович. Он же пришёл ко мне торговаться, почем ему купить это право в телевизор попасть. Так что уж ведите его в телевизор. Ему это правда очень надо.

- А он завтра первый день в ЖЭКе работает, - сказал Игорь Рудольфович. - Здорово?

- Здорово. До свидания, Игорь Рудольфович.

Потом через час Яшка звонит:

- Света, а Света! Ты ведь обидишься, если я с Костиком в телепередачу сниматься пойду? Скажи "да", и я не пойду.

- Яшка, иди обязательно, ты что! Яшка, Костик будет про всякие счётчики и ТЭО говорить, а ты про самое главное скажешь, верно?

- Света, а как же капельки нарисованные твои, которые ты везде повесила? Ведь их тоже надо показать!

- Ну ладно, пускай приходят в дом и снимают, а ты расскажешь, и счётчики у нас теперь можно заснять. А я сниматься не буду. Не хочу.

Назад в раздел