...Как оно было на самом деле (послесловие от автора)

У этой повести необычная история, в чём-то биографичная.

Первая часть «Рыцаря великих ботинок» была написана в 17 лет, напечатана в детском журнале «Тропинка» и отмечена литературной премией городского союза писателей совместно с фирмой «Дэфа». А потом долгое время я не переиздавала повесть, занесла её в «чёрный список», даже выкинула журналы, и вообще... надолго перестала публиковаться.

Но почему?

Жизнь сложилась так, что печаталась я с детства, поэтому меня уже знали местные литераторы, и все ждали от меня новых успехов. Вот я и торопилась чем-то порадовать читателя... Это слишком раннее признание сыграло плохую службу. Ведь как певцу необходим голос, так и писателю необходимо мировоззрение. У юного певца может начать ломаться голос, так же и юный писатель подвержен мировоззренческим колебаниям.

Сочиняя повесть, мне хотелось помочь «книжным детям» не бояться житейской круговерти, не отступать перед её напором, не изменять себе... Но я в то время сама настолько окунулась в эту круговерть, что и в повести её получилось слишком много. Выходило, будто я проповедую развлекательный образ жизни и «хулиганские новости». Я не этого хотела, но получилось это. Поняла я всё поздно, когда журналы уже разошлись по своим читателям.

Это происшествие заставило меня замолчать на несколько лет и долго переосмысливать степень ответственности писателя перед читателем. Нельзя ориентироваться на оценку старших только потому, что они старшие, даже если у них большие должности, многолетний опыт и целые наборы наград.

И теперь мне хочется шепнуть юным друзьям: не радуйтесь, получая награды, и не огорчайтесь, их не получая. Конечно, каждому дорог какой-то знак одобрения, который подтвердил бы нам, что мы не зря живём, творим, стараемся, что людям наше творчество нужно. Но вот ведь парадокс: награды таким знаком почти никогда не являются. И объясняется это очень просто. У награждающих гораздо меньше свободы, чем у пишущих: награждающие вынуждены хоть что-нибудь выбрать из того, что им попалось (и что они были способны оценить, а то иногда бывает, что награждатель и сам до конкурсанта не дорос). А пишущим, рисующим, сочиняющим музыку и творящим как-то ещё открыт весь мир, не ограниченный ничем.

Настоящую же оценку можно получить вот как. Дать человеку свои рисунки или рассказы и смотреть: что с ним происходит, когда он смотрит и читает? Стал он добрее или наоборот? Развеселился-похохотал впустую или обрадовался в своём сердце? Задумался ли о чём-то? Захочет ли стать лучше от прикосновения с твоим творчеством? И не так важно, хвалит тебя человек или критикует, как важно, что с ним происходит...

...Вернусь к истории повести. Шли годы, я снова стала понемногу печатать книжки, только теперь намного тщательнее их обдумывая, а о своей юношеской кляксе хотелось умолчать. Но однажды подумалось: а вдруг добросовестные краеведы когда-нибудь извлекут на свет писательскую чушь? Нет, лучше не молчать, а попытаться «отыграть» поражение, перенаправить ситуацию в нужное русло... Так появилась вторая редакция повести.

Что ещё добавить к этой истории. Приключения Кузимира хоть и выдуманы, но детская редакция существовала на самом деле. Её участники разошлись каждый своей дорогой. Например, режиссёр Илья, который снимал те самые «хулиганские новости», стал снимать ералаши в Москве. Разнокедовый Антон, который когда-то в самом деле дурачился сверх всякой меры, в последние наши встречи говорил о философско-этической книге, которую он пытался создать – может быть, однажды и напишет её. Кто знает! Что будет дальше, покажет только время. В человеческих характерах хватает и достойного, и ненужного-наносного, а жизнь окружает нас самыми разными обстоятельствами и смотрит, как мы себя поведём.

Думаю, нужно складывать жизнь так, чтобы приветствовать и утверждать достойное - как в себе, так и в других людях. Жизнь продолжается и рисует дальше свои синусоиды и спирали. Точнее, рисуем их мы сами своими каждодневными решениями. И остаются эти начертания в истории навсегда.

Мой и ваш сегодняшний день, читатель,
уже вписан в историю таким, как он совершился.