Глава 2. Экономика

С родительского собрания папа вернулся мрачен, как трагический герой.

— Дети, — сказал он. — У меня нет денег платить за ваше обучение.

— Не плати, — я оторвалась от рисования. — Ведь эти поборы не очень законны.

— Надо искать другую школу, — папа был в печали.

— Ну, выгонят — поищем, — я пожала плечами. — Для меня в лицее главная радость — Алька, а в остальном везде свои плюсы и минусы.

Но папа не успокоился. Дело было ещё и в том, что он уже год работал бесплатно. На дворе стояли лихие девяностые годы, страну лихорадило, и папа считал своим гражданским долгом сделать всё для того, чтобы поднимать её из руин. Производственный кооператив, где папа согласился занять должность замдиректора, был призван внедрять изобретения для спасения жилищно-коммунального хозяйства, но в условиях всеобщей инерции задача оказалась титанической. В труднейших условиях нужно было двигать производство, платить рабочим и постараться всё-таки не обанкротиться — ибо кооператив взял у государства кредит, и отдать его тоже было делом чести. Во всяком случае, для папы. Так что он не брал за свои труды никакой зарплаты, а дома, дабы не объедать семью, временами переходил на воду и хлеб.

А мама уже год одна кормила четверых на свою зарплату научного сотрудника. Исследования, которые она проводила, были уникальны и тоже нужны стране, так что променять их на что-нибудь более прибыльное тоже было бы некстати. Вполне можно понять, что мама досадовала и пилила папу. Так что деньги в нашей семье были больным вопросом.

Что же касается директора лицея, то и его можно было понять. Он тоже хотел облагораживать мир, воспитывая для него научно-инженерные кадры. Он по-своему хотел заинтересовать учеников, а для этого нужны были спецкурсы. Он хотел привлечь хороших учителей — и добавлял им зарплату, а также выкладывал плиткой туалеты, вешал там светильники. И для всего этого нужны были всё те же деньги. Директору казалось, что бытие со светильниками изменит наше сознание; и если кто думает осуждать его, пусть сначала сам станет директором и поднимет свою школу.

Выгонит?

Имеет он такое право или нет — в любом случае, не стану же я оставаться, если меня «попросят». Да и себе я цену знаю. Кто поднимает престиж лицея? Известные ученики. А мне вполне официально присвоено звание одарённого ребёнка, есть о том бумажка и печать, всё как положено. И газетой из лицеистов, кроме меня, заниматься никто не станет. Это совсем не к тому, чтоб хвалиться, а просто доводы, которые наверняка придут в голову директору. Он составит баланс, и если решит, что забот от меня в его деле больше, чем пользы, — значит, расстанемся. Обоим будет немного жаль, но такова экономика, вот и всё. На экономику не обижаются. Сама я математическим гением становиться всё равно не собираюсь, а если б собиралась, то кто бы мне помешал, ха-ха.

И заниматься газетой после «изгнания» мне никто не помешает, если только сам Дьяков согласится держать в редакторах ученицу другой школы. Ведь газету я ему уже пообещала.

Кроме того, я просто люблю моего директора. Может быть, ни за что, а может быть, за то, что у него есть своё дело в жизни, ради которого он готов много трудиться и отдавать. Так же, как мой любимый папа, только по-своему. А может быть, ещё и за то, что он кажется мне одиноким. И мне всё время хочется прибежать к нему в кабинет, презрев все условности и каноны, и так горячо и отчаянно отругать его за всё, с чем я не согласна, чтобы он понял: я его очень люблю...

Очевидно, что этого никогда не произойдёт. По крайней мере, до тех пор, пока он мой директор. Ненавижу, что он мой директор! Но если он меня выгонит... и я приду делать ему газету не как ученица, а как чужой человек, ведь тогда — тогда я смогу хоть что-нибудь ему сказать?..

Да что ты сможешь!... Что ты вправе сказать, если у тебя нет своего лицея?

Назад в раздел