Галина Владимировна Харина - мой наставник

Педагоги бывают разные. Есть такие, которые просияют, как метеор по ночному небу, соберут восхищенные взоры детей, поведут за собой. А есть такие, которых дети не замечают. Потому, что они, дети, еще не слишком мудры, но уже слишком счастливы рядом со своим извечным, невидимым, никуда не исчезающим солнечным теплом…

На этой страничке - статья, написанная в 2008 году,
и небольшая зарисовка об "Алых Парусах" послешкольного периода.

Семья

Педагоги бывают разные. Есть такие, которые просияют, как метеор по ночному небу, соберут восхищенные взоры детей, поведут за собой. А есть такие, которых дети не замечают. Потому, что они, дети, еще не слишком мудры, но уже слишком счастливы рядом со своим извечным, невидимым, никуда не исчезающим солнечным теплом…

Лидию Александровну Преображенскую я встречала всего несколько раз: когда я в восемь лет пришла в «Алые Паруса», она была уже в годах и не могла приходить на занятия каждую неделю. Осталась только память о чем-то солнечном. А вот она помнила не только меня, маленькую девчонку, каких много, но и каким-то волшебным образом узнавала на улицах города-миллионника моих родственников и спрашивала у них про мои дела. Это было как чудо, как сказка.

От Лидии Александровны нашу литературную семью приняла Галина Владимировна Харина.

Фото: Занятие "Алых парусов" ведёт Галина Владимировна Харина.
Ноябрь 1984.

Однажды случилось так, что Галина Владимировна привела нас, своих кружковцев, на кружок журналистики, и предложила нам всем вместе перейти в новый коллектив. До сих пор не знаю, какие взрослые проблемы за этим, может быть, стояли… Если «рассуждать взвешенно», это могло быть очень полезно для нас, так как в новом кружке мы могли вволю печататься в настоящей газете, иметь большие переспективы, поднимать свой престиж.

Однако кружковцев перспективы почему-то не прельстили. «Отсидев» одно занятие, мы немедленно устроили между собой настоящий митинг. Я помню, с какой обидой повторяли на все лады мои друзья-подростки:

– Она нас бросила! Она от нас отказалась! Да как она могла! Если мы ей больше не нужны, надо было сказать об этом честно! Но пусть она знает: мы будем заниматься или с ней, или ни с кем!..

Мы негодовали так, как будто от нас отказалась мама. Вот так причудливо у подростков иной раз проявляется любовь и признательность.

Мама же, выслушав петиции нашей возмущенной делегации, была очень изумлена,  и конечно же, снова взяла нас под свои крылышки:

– Не бойтесь, успокойтесь, я вас никому больше не отдам…

И мы успокоились, снова безмятежные и счастливые.

Фото: К выходу книги "Наш мир". 1994 год.
Директор Дворца творчества учащейся молодёжи Ю.П. Кропотов, Г.В. Харина и я.

В одиннадцатом классе Галина Владимировна, прощаясь с нами на «выпускном», любезно пригласила нас:

– Не забывайте нас, приходите еще…

– А как же! – сказали мы и продолжали как ни в чем не бывало посещать занятия. Мы были уже студентами, но что удивительно, ни у одного из нас даже не мелькнула мысль, что Дворец пионеров предназначен только для этих самых «пионеров». Мы как ни в чем не бывало приводили в кружок своих новых друзей-писателей, среди которых были студенты, педагоги… самому старшему, кажется, было около тридцати. И когда однажды Галина Владимировна посетовала, что в старшей группе у нее стало мало кружковцев, наша многоголовая компания изумленно и непонимающе заоглядывалась. Если нас мало, то сколько же тогда называть «много»?!

Только тогда мы вдруг осознали, что у мира методистов есть свои требования, и Галина Владимировна, которую по сей день самозабвенно почитают второй мамой бородатые дяденьки и обзаведшиеся детьми тетеньки, записана, может быть, в «неуспевающие» педагоги с низкой посещаемостью. Может быть, и из-за нас. Может быть, это нас пугаются дети из средней группы и не хотят, чтобы их переводили из их крепкой «второй семьи» в нашу, усато-бородатую… Осознали, сказали «до свидания» и ушли.

А после того мы скоро разлетелись в разные стороны все дальше и дальше. Детям свойственно разлетаться из гнезда своими путями-дорогами, кто куда. И не возвращаться обратно, да в общем-то, это и правильно: нужно лететь вперед, а не назад, как бы хорошо ни было там позади.

...Литературная школа «Алых Парусов». Существует ли она? Ведь как будто бы не было в кружке ни обстоятельных лекций, ни харизматического поэта-руководителя, зовущего идти по его стопам... Только почему-то именно здесь рождалось таинство вдохновения. И нам писалось, и читалось, и спорилось. Это было больше, чем литературная школа — это была литературная семья. Или даже просто – семья, и не какая придётся, а настоящая, любящая. Семья, из которой можно уходить в сотни школ, но там, дома, о тебе будут помнить.

Именно в семье парусят, собравшихся вокруг нашей мамы, мы начинали понимать, что нет критерия выше, чем глаза твоего читателя. Прочти свои строки и посмотри, что ты сделал с человеком. Нет, не то, рукоплещет он тебе или морщит нос. Это не то. Посмотри в его глаза. Стал ли его взгляд вдумчивей, сострадательней, глубже, радостней, крепче? Если нет – то ни к чему тысячи метафор, эпитетов и приемов. Если да – ты на верном пути.

Как все выросшие птенцы, я улетаю. Жизнь покажет, насколько высоко мне удастся пронести вверенное нам Галиной Владимировной знамя Алого Паруса – прекрасной мечты, воплощаемой в жизнь своими руками.

Екатерина Грачёва (Крестинина), 2008

Фото: В Музее Лидии Александровны Преображенской.
Слева - Галина Владимировна Харина. 2015.

* * *

Алые паруса Дворца...

Золотистым морозным утром маленькие замшевые сапожки торопливо пробираются сквозь нетронутый снег, который так жалко тревожить.

А вот и Дворец. Когда-то потом я увижу его со стороны, сверху, с изумлением открывая его особую гармоничность в архитектурном ансамбле Алого Поля. Но сейчас ничего этого нет, только теплое, родное окно, занавешенное мягкими шторами.

Сапожки топочут, стряхивая снег, и он тихо тает, уходя в недра драпового коврика на пороге. Гардероб, лестница, коридор, заветная дверь... И этот голос:

- А, здравствуй, здравствуй! Еще один морозоустойчивый парусенок!

Тетрадные листы с вереницами букв опускаются на темный лак стола, под которым, кажется, живут в своем особом мире добрые рыжие огоньки. А за окном - небо, облака, снег и солнце. Они кружат нам головы, зовут улыбаться, писать и любить.

Возможно ли такое чудо среди грубых или эгоистичных людей? Никогда. Что же, разве может быть, чтоб здесь собрались самые совершенные люди?... Или они просто не пропускают за этот порог все недоброе, что пока еще есть в мире и в них самих?

Не пропускают. Сидят за огоньковыми столами люди, которые хотят любить, учиться у Солнца и творить, отдавая другим свое тепло. Это не сказка. Это и есть Алые Паруса - мечта, ставшая реальностью, потому что так захотел Человек.

И какие беды ни обрушивались бы на планету, она все-таки будет петь, пока золотистым морозным утром бегут сапожки на зов доброго сердца. На зов человека. На зов Дворца творчества.

Где-то около 1997-1998