Цветок пути

Посвящается мужу,
который им тогда ещё не был

Иллюстрация Любови Лазаревой

Это было в те ранние часы, когда только рождается роса и едва начинают просыпаться птицы, а яблони в саду вздрагивают во сне от опускающейся утренней прохлады.

Стояла тишина. Я отчего-то проснулась и слушала мир, а лёгкие тени трепещущих листьев творили на занавеси свой извечный незамысловатый танец. Что-то едва уловимо скрипнуло на дворе, как-то особенно прошелестело — и снова стихло, отступив перед обычными звуками ночи, редкими и отдалёнными.

Всё же я подошла к отворённому окну и возле калитки, внутри двора, увидела — или больше угадала? — человека в дорожном плаще. Человек неподвижно глядел куда-то на восток.

— Кто здесь? — спросила я, добавляя в голос пригоршню строгих льдинок.

Он тотчас обернулся.

— Элли!.. — я и узнала, и не узнала его. — Здравствуй...

...Эллерэ! Весёлый паренёк, который семь лет назад покинул селение, воспламенясь странной для всех мечтой. Как блестели тогда его новые походные полусапожки, как смешно смотрелась на нём торжественная шляпа! Откуда он теперь, кто он?

Загорелся огонёк лампадки, бросил на стены приветливые отсветы.

— Вот с чем я пришёл к вам, Тинкла, — с улыбкой сказал вошедший Эллерэ и посмотрел так бестревожно, как бывает у очень усталых людей. В руках у него откуда-то появился цветок. — Ваш сад полон цветов, но такого ещё в ваших краях не бывало. Представьте огромное поле, пурпурное с лиловым... Он позволил мне взять его с собой, это было давно, но как видите, он жив.

— Элли, ночной путешественник, цветок прекрасен, но скажи мне сразу: как давно ты спал в последний раз?

Он молча улыбнулся и молча передал мне своё сокровище.

— Элли, ради всех будущих дорог, отправляйся в кровать, поговорим после. Надеюсь, ты не собираешься уходить немедленно?

— Нет, — сказал Эллерэ, и в глазах его мелькнула прежняя смешинка. — Вечером. Спасибо, Тинкла.

Он посмотрел на огонь, и взгляд его засветился далёким, неизвестным раздумьем. Куда летела его мысль в эти мгновения? В какие края и времена?..

...Долго я смотрела на цветок, пытаясь угадать в нём дальние земли и небеса, пути-дороги моего давнего товарища. Да, много воды утекло с тех пор, многое изменилось в этом мире.

Я знаю, чего они оба хотели — Элли и Цветок. Они хотели заронить во мне искру Красоты, мечты об идеале, хотели открыть для меня горизонты, чтобы когда-нибудь я, может быть, очень, очень захотела попасть в неизвестный зовущий край...

Мой друг пришёл в рассветный час в истрёпанном плаще.
Таких глубоких, ярких глаз и на картинах нет!
Ни денег не было при нём, ни хлеба, ни вещей —
Но он принёс в мой тихий дом далёкий горный свет.

На лбу у друга сеть морщин и прядь седых волос,
А взгляд порою без причин задумчив и далёк.
Мне не ответил добрый друг ни на один вопрос,
Моих он не коснулся рук, лишь в них вложил цветок.

Но ты ошибся, Элли. Не мне ты нёс этот чудесный цветок...

Пора мне, сегодня многое нужно успеть. А когда ты проснёшься, я отправлю тебя в баню, потому что хоть ты и светел, Элли, тем более тебе не пристало быть таким чумазым!

* * *

Я очень надеялась, что одежда пойдёт ему впору. Так и оказалось; он даже почти не рассердился, что я без спросу стащила его ветхие рубища. Только сказал с давнишней своей весёлостью:

— Припоминаю твои прежние штучки, Тин! Куда ты дела мои вещи?

— В музей, — ответила я. — По-моему, это те самые, в которых ты уходил отсюда семь лет назад; по крайней мере, они так выглядят.

Он засмеялся и благодарно кивнул:

— А ведь так ладно все подошло, будто на меня скроено. Кого же ты успела разоблачить, если не секрет?

— На тебя и кроено. Еще я думаю подарить тебе Вихря... коня.

Теперь Элли поглядел на меня с тревогой.

— Тинкла, извини, я... тебя не понимаю.

— Да что же тут непонятного? Мне всегда хотелось надеяться, что ты еще вернёшься. Вот я и приготовила тебе небольшой подарок... если его разделить на семь лет... если его разделить на каждый денёк этих семи лет, то получится совсем понемножку, так что не стоит и внимания.

— Я не вернулся, — немного отчуждённо сказал Эллерэ. — Я пришёл, чтобы принести Цветок. Вечером я уйду дальше.

— Конечно, вечером. Но ведь ещё быстрее уехать верхом, чем уйти, разве нет?

— Разумеется, быстрее, — угрюмо ответил Элли. — Это такая же истина, как и то, что самая короткая дорога до церкви лежит через виноградники дедушки Бошара.

Я засмеялась — Элли всегда был меток на слова, но ответила:

— Да ведь всё зависит от того, насколько путник падок на виноград и что именно зовёт его в церковь, не так ли? Уж не думаешь ли ты, что мой Вихрь привезёт тебя обратно ко мне?

Эллерэ ничем не ответил на мою усмешку, молчал и ждал от меня ещё чего-то. Правильно, почему это я трушу сказать?

— Послушай, Эллерэ... ты возьмёшь меня с собой?

— То есть как... с собой? Куда?

— Куда угодно.

— Куда угодно! — возмущённо повторил он, начиная расхаживать по комнате. — Кому угодно? Что это за такое «куда угодно»?

Наконец он перестал повторять это самое «куда угодно», остановился и произнёс:

— Моя жизнь не пикник.

— А ты думаешь, я семь лет готовилась к пикнику?

— Тинкла, для меня ничего нет и не может быть главнее моего Пути, — он покачал головой.

— Я тоже хочу выйти в Путь, Эллерэ.

— Ты не знаешь, что такое Путь.

— А ты знал, что это такое, семь лет назад?

Он чуть улыбнулся.

— Не знал. Но теперь я хожу не теми тропами, что тогда... Впрочем, если ты хочешь в Путь, я, конечно, смогу тебе помочь. Я нарисую тебе примерный план, как добраться до одного человека — его там зовут Мимолёт, — он сможет научить тебя кое-чему... Выезжай завтра с утра, если хочешь его застать. Бог даст — встретимся когда-нибудь, мир тесен...

Почему, почему мне когда-то не хватило смелости оставить всё и уйти вместе с пареньком в дурацкой шляпе? Как тяжело тащить за собой груз непоступков!

* * *

Ты ошибся, Элли. Не мне ты нёс волшебный цветок.

— Вея! Вея, маленький человечек, ты ещё спишь?

— Я... нет, откуда вы так рано? Что это!.. Какая красота!..

— Это Цветок Пути, Вея. Он долго искал тебя.

— Меня, Тинкла? Что же мне делать с ним?

— Не знаю, он сам подскажет тебе. Те, кто касаются его, рано или поздно выходят на вечную Дорогу, смысл которой сначала может быть даже не понят, а затем открывается с каждым шагом... Впрочем, иногда не нужно даже прикосновения, потому что неуловимые ароматы любимых цветов скиталец ветер разносит очень, очень далеко.

— Тинкла, вы опять уезжаете? Вы скоро вернётесь?

— Не знаю, солнышко. На этот раз — не знаю.

— А куда вы едете?

— Сколько вопросов, человечек! Давай-ка я лучше прочитаю тебе свой последний стих...

Тебе понравился цветок? Его мне друг принёс.
Алеет каждый лепесток предвестником Зари.
Ты хочешь знать дорогу в край, где он дышал и рос?
Тогда присядь чуть-чуть и дай с тобой поговорить.

Мой друг пришёл в рассветный час в истрёпанном плаще.
Таких глубоких, ярких глаз и на картинах нет!
Ни денег не было при нём, ни хлеба, ни вещей —
Но он принёс в мой тихий дом далёкий горный свет.

На лбу у друга сеть морщин и прядь седых волос,
А взгляд порою без причин задумчив и далёк.
Мне не ответил добрый друг ни на один вопрос,
Моих он не коснулся рук, лишь в них вложил цветок.

И он сказал: «Я был в саду, в котором нет Зимы,
А к ночи снова в путь пойду. Не надо ль в чём помочь?»
И я сказала: «Да! Спасти! Позволь, не ты, а мы
С тобой окажемся в пути, шагая день и ночь».

И начал он: «Но этот сад...» — а я сказала: «Пусть».
«Но я хожу семь лет подряд, а ты не знаешь гроз.
Ты утром выступишь одна, когда ты хочешь в Путь.
Узнать ты многое должна. Мой Путь не терпит слёз.

Но если бой не по тебе — цветок осветит дни.
Любуйся им, а о борьбе — ни слова. Извини».
Был честен друг со мной и прав... и я рассталась с ним.
И вот теперь иду с утра. Ну а цветок — возьми...

— Спасибо, Тинкла!

— Будь счастлива, Вея!

Вот и всё, вот и отдан твой цветок, Элли, и ничего больше у меня не осталось от тебя, пусть. А сколько ещё нужно отдать и оставить, чтоб освободить в душе место, которое объяло бы и Путь, и цель Его, и попутчиков...

Разгорается восток, и воздух звенит новым, праздничным волнением; и свободно, и весело, и ответственно то, что происходит! Скачи, Стрела, лети вперёд, ладная мы с тобой пара!

* * *

К вечеру второго дня пути я рассчитывала добраться до того постоялого двора, где мне должны были подсказать, где искать Мимолёта. Но высокий частокол вынырнул из-за холма внезапно, когда солнце ещё только собиралось клониться к закату. Стрела вдруг заливисто заржала и ринулась к воротам, навстречу ответному призыву.

У самых ворот Элли, сосредоточенный и нахмуренный, перебирал поклажу, рядом неподвижно высился в седле незнакомец. Он оценивающе оглядел Стрелу и затем меня.

— Не подскажете ли, судари, где мне найти Мимолёта? — улыбнулась я.

— Перед вами, — ответил незнакомец, кивнув головой на Эллерэ. — Только он спешит. Внезапные новости — внезапные планы.

— Она едет с нами, — распорядился Элли, запрыгнув в седло. — И давай-ка сюда всё лишнее, Тин. Спешка есть, но не такая, чтобы загонять лошадей. Сколько ещё выдержит Стрела?

— Она никогда не подаст виду, если устанет, — хмыкнула я. — Вместо неё начнёт артистично хромать этот бравый парень, — и похлопала Вихря по шее.

— Тогда всё в порядке, — коротко засмеялся Элли. — В дорогу!

— Я успела сложить про тебя и цветок целую балладу, но она теперь оказывается незавершённой, — улыбнулась я, поравнявшись с ним.

Элли кивнул:

— Значит, она похожа на жизнь.

31 марта 1997