1.9. Дуэль на амперметрах

Олег, Борис

Добрейшая Светлана Николаевна выглядела смертельно обиженной. Олег после уроков влетел в класс, чтобы сдать ей контрольную и извиниться, что нечаянно не сдал её на прошлом уроке и забыл в сумке, ну а если он и дописал самый кончик примера на литературе, так ведь сам же дописал… А она перебирала папки в шкафу, какие-то вытаскивала и укладывала в сумку.

— Светлана Николаевна! Кто вас обидел? — закричал Олег. — Скажите, и я вызову его на дуэль! Мы будем биться двумя амперметрами.

— Я ухожу, Олежа, — сказала она.

— Как? — осел он. — Куда? Почему?

— Пётр Филиппович обязал всех учителей пройти аттестационные экзамены, — сказала физичка. — А я для экзаменов уже слишком стара.

— Светлана Николаевна! Да вы что! Вы же, наверное, самый лучшая учительница физики во всем городе! Да я только из-за вас физику полюбил! Да я… Да вы эти экзамены как орешки расщелкаете!

— Спасибо, Оленька, на добром слове, — Светлана Николаевна поправила узелок своей причёски. — Ты знаешь, сколько лет я здесь работаю? Тридцать восемь лет. Пётр Филиппович ещё пеленки пачкал, когда наша школа была одной из лучших. И вот хотя сейчас все говорят, что он школу из руин поднимает…

— Ой, Светлана Николаевна, я бы вам никогда столько лет не дал! — перебил Олег. — Вы же такая красивая, такая весёлая! Ну, про школу я, конечно, не знаю. Тогда было время советское, другое, а сейчас везде рынок настает, от этого никуда не денешься, хотя школам, конечно, теперь трудно будет, и никто не знает пока, как же сделать лучше… конечно, он вас неопытнее, и это полная глупость предлагать вам экзаменоваться. Но вы же такая великодушная. Простите его! Потому что ведь как же тогда мы? Мы же без вас пропадём, Светлана Николаевна! Да я вон хоть весь класс вам приведу, все скажут! А хотите, мы демонстрацию организуем, все вместе напишем директору, чтоб он вас не экзаменовал!

— Не надо, Оленька. Помоги вот папки эти убрать наверх… Ты меня прости, но я так не могу, не умею и не хочу. А вы можете ко мне приходить, если захотите. Но учителя вам хорошего поставят, квалифицированного. Я почти точно знаю. Рындина Иосифа Мойевича из университета. Ты его наверняка видел. Он ведёт спецкурс по полупроводникам.

— Что? Рындина? Да он говорит одними интегралами и логарифмами! Слова человеческого не молвит! Светлана Николаевна! Мы же с ним погибнем смертью храбрых!

— Олежек, не говори так об учителе, — она погладила его по щеке. — Это очень умный и наверняка достойный человек. Тем, кто избирает путь науки, он может дать гораздо больше, чем отсталая от рынка старушка Светлана Николаевна.

— Вы обижаетесь, а я вас люблю, — сказал Олег. — Я вас очень люблю! Вы для меня… просто как идеал женщины и… и педагога! Я… Светлана Николаевна, я вас люблю, да мы все вас любим! Вы не можете нас бросить! Да я сейчас не к Робингуду, я к вам демонстрацию приведу!

— Олег, нет, перестань. Ты уже взрослый ребёнок, не так ли? Я пойду в пятую школу, это недалеко, — сказала она. — Заходи в гости, если не разберёшься с интегралами и логарифмами. Я помогу. А теперь извини, оставь меня, пожалуйста, одну.

Олег ненавязчиво подровнял стопку тетрадей на столе, подсунув свою, вышел, прикрыл дверь, обречённо послонялся по коридору. Вот ничего себе новость! Рындин! Не-ет! У Рындина ему кроме двойки с плюсом ничего не светит! Если б ещё какой другой предмет, но физика у Олега хромала основательно. Ой-ой-ой-ой-ой, дело худо, дело плохо. Слишком уж обидчивая эта Светлана Николаевна! И ведь верно, не уговоришь! Хоть весь класс поднимай, вон Стасю первой делегаткой к Робингуду и всех остальных следом выстроить… Робина, может, ещё и переломишь, а её саму — пиши пропало, железная старушка, если она обиделась — это уже всё.

Он вздохнул и поплёлся на выход. Что бы придумать, что бы придумать…

Добрёл до киоска с мороженым, от которого перпендикулярно шла дорожка на пятую школу, купил себе пломбир и отправился полюбоваться на пятую. И почти тут же увидел в окне кафешки Стасиного неприкосновенного Академика, который гонял по тарелке одинокий салатик. Академик, как всегда, был в костюме, при галстуке, при плечах, и было смешно видеть этого спортивного математика с какими-то травинками на тарелке! Кроме того, у него дом через два квартала и бабушка в доме, небось голодом не морит, а он в кафешке сидит. Чудак! Или теорему Ферма решает способом перекладывания резаной капусты? Олег завернул внутрь, купил себе пирожок.

— Привет алгебраидам и геометронам! Ты новость слышал? Светлана Николаевна уходит. Вместо неё нам Рындина ставят!

— Болтаешь, Сапожков, как всегда, — отозвался Академик, который не обрадовался соседству.

— Ну если я болтаю, тогда она болтает, — дружелюбно отозвался Олег. — За что купил, за то продаю.

— Иосиф Мойевич — сила мужик, — кивнул Академик. — Для тех, конечно, у кого хватит умственных способностей это понять.

— А Светлана Николавна в пятую школу уйдет, — продолжал Олег. — Ты, кстати, не в курсе, как у них там с математикой?

— Никак, — усмехнулся Ковалевский. — Они сейчас там все переполошенные. Боятся, что на будущий год им всех двоечников скинут. Срочная мобилизация. Они теперь будут под гимназию клониться. Пока лицей наукой будет заниматься, в пятой будут песни и пляски, макраме и футбол, всякие гуманитарные направления. Скука, одним словом. Но всё-таки планируют гимназические классы в каждой параллели, один с терпимой естественнонаучной программой, другой для девчонок. Я хотел сказать, для литераторов. Потом обычный класс и хулиганский. Такая вот раскладка.

— А ты откуда всё это так хорошо знаешь? — удивился Олег.

— Я туда ухожу, — мрачно сообщил Ковалевский.

— Ты? Почему? — поразился Олег. — Уж тебе-то, квадратный корень, сам Бог велел! Неужели денег нет?

— Деньги нашлись бы, — сказал тот. — Мне об эту политику выдавливания мараться не хочется.

— Ты ненормальный! — возмутился Олег. — Один год остался! Да ты потом с каким аттестатом в мир пойдёшь! Кто тебя спросит, в какой школе ты учился? Тебя спросят, какую ты заканчивал!

— Я заканчивал кружок во Дворце творчества, бабушкину библиотеку и курсы при универе, — сказал Академик. — Голова моя при мне, я с ней в мир пойду, а не с аттестатом.

— Ну и глупо, — не согласился Олег.

— Вы помирились? — спросил Академик.

— С кем? — не понял Олег. — А... Ты про Стаську, что ли? Да ерунда. Ты слишком серьёзно всё воспринимаешь.

Академик ему не ответил — засмотрелся на какую-то девушку за окном.

— О! — удивился Олег. — А я думал, ты на одни уравнения реагируешь. Ничего, симпатичная. Только какая-то квёлая. Ну, наверное, тебе такие и нравятся.

Ковалевский схватил его за шиворот с внезапной злостью и сказал:

— Попрошу не обсуждать со мной ни девушек, ни уравнения, — бросил его обратно на стул, оставил свой почти нетронутый салатик и ушёл.

Олег поправил воротник и вздохнул. Академик зануда, шутить не любит. Нда… Аттестат-то аттестатом, только какие в нём будут оценки, если их выведет Рындин? Стоит ли такая игра свеч?

Закрыв за собой дверь с запахами пирогов и ванили, он покачался на пятках, с тоской поглядел, как роятся возле пятой школы безликие для него ученики. Надо же, а! Перед самым одиннадцатым классом такой фокус выкинуть!

На дороге показалась Светлана Николаевна с двумя большими сумками. Эх, была не была!

Олег спешно заглотил остаток пирожка, подбежал к ней, отнял поклажу. А возле пятой школы заявил:

— Светлана Николаевна, а я встретил Академика… мы с ним обсудили сложившуюся ситуацию… Всё, Светлана Николаевна, мы хотим оставаться только с вами, вот хоть что с нами делайте! И если вы не возьмёте наш класс на будущий год, мы вам не простим. Вот.

— Сапожков, я ухожу в пятую школу, — строго и отчётливо повторила учительница.

— Конечно! Светлана Николаевна, я и Академик уходим в пятую школу вместе с вами! Так вот обещайте, что вы нас не бросите!

— Не говори глупостей, Олеж. Тем более про Борю.

— Это не глупости. Это наше решение. А вот если вы не возьмёте после этого наш класс, вас заест совесть, Светлана Николаевна. Я… мы вас любим! Прощайте! До встречи первого сентября!

Он повернулся и убежал.

Мама, конечно, скажет, что он с ума сошёл, но если уж сам Академик ушёл, которым она восхищается, почему нет? Опять же, деньги не лишние, пусть лучше Альке с Валькой купит какие-нибудь рюшки-босоножки, у них там радости на неделю хватит... или просто поедим по-хорошему, или на ремонт...

Потом он вспомнил про Стаську. Эта, пожалуй, расстроится. Ей-то как получше сказать? Ещё отчебучит что-нибудь... Или никому и не говорить пока? Тем более что май ещё не кончился, лучше не торопиться с решениями...

Назад в раздел