4. ЗАЧЕМ?

Игра окончилась. Тренер пересчитал цифры и начал объявлять результаты. Татка напряжённо ожидала развязки и решения тренера…

— В моих очках ошибка! — подскочил Тайгер. — У меня на шестьдесят больше!

— Да? Подходи, пересчитаем вместе…

Они вместе склонились над ворохом бумажек на тренерском столе, пошуршали ими, и Тайгер воскликнул:

— Вот, вот где всё напутано! Всё наоборот, тут мои 80, а 20 — продавца…

— Татка, как вы сыграли с Тайгером? — поднял голову тренер.

— Все документы у вас, — бесстрастно ответила Татка, встав, как с обрыва нырнув, и никто ещё ничего не знал. — В них всё указано.

— Вот наглёж! — взорвался Тайгер. — Ты!.. Ничего себе! Пользуешься ошибкой? Твоя же ошибка и есть, криворукая, не умеешь нормально документ оставить! Стас, Жека, Лёша, вы рядом сидели, подтвердите, парни, что это мои 80! Да не только они, все слышали! Да я клянусь!..

— Татка? — снова уточнил тренер под нестройное поддакивание аудитории.

— Документы, которые подписал Алекс Тайгер собственноручно и в полном сознании, у вас в руках, — ответила Татка, чувствуя, как немеют пальцы и стучит в ушах.

— Я понимаю, что это приятная для тебя описка, и ты можешь ей воспользоваться, но корректнее признать это, разве нет? — удивлённо поднял бровь тренер. — Ведь ты же согласна, что это случайность, и что ты обещала ему продать галстуки за 20 хендриков?

— Нет. Я никогда такого не обещала. Я обещала, что не уступлю больше, чем 30 на 70. А он требовал продать по 10 и вёл себя по-хамски. Под конец я составила докмент, Алекс его подписал. Этот документ перед вами.

Тайгер сорвался с места, так что его уже придерживали, кричал непечатное, жестикулировал, негодовал:

— Это обман! Это подлог!

Раздалось несколько восклицаний в его поддержку, и тогда он вовсе выкинул гладиаторский «палец вниз», не забыв блеснуть эрудицией:

— Hoc habet! Дисквалификацию! Вон из игры!

— Попридержи коней, Тайгер. Татка, я понял ситуацию, но я хочу напомнить тебе. Стоит ли так стоять на своём? Ведь ты можешь вообще не участвовать в дальнейших соревнованиях.

— Эй, это уже слишком! — подскочила Жанка. — Засчитайте сделку как проваленную, а отстранять-то за что?

— Ничего она не проваленная, там 80 моих хендриков! — огрызнулся Тайгер.

— Я не говорил об отстранении, — сказал тренер.

— А как тогда как понимать ваше запугивание?! — бушевала Жанка.

— Татка — капитан будущей сборной, — сказал тренер. — И владелец двухкассетника. Поэтому в оставшихся конкурсах вольна участвовать или не участвовать чисто по желанию.

— Эта чучундра ещё и Ковчег? — чуть не задохнулся Тайгер.

— Тайгер. Если ты всё ещё надеешься победить, немудро называть своего возможного начальника чучундрой. Татка, повторяю, тебе для победы не нужны игровые очки. Ты до сих пор отказываешься уступить?

— Да я тебе этот кассетник об голову расшибу, — прошипел Тайгер.

— Вот так же он вёл себя и в игре, — холодно и ровно отметила Татка. — А я очень не люблю, когда меня пытаются продавить и уничтожить. Я умею уступать, прощать, дарить, но я исключительно не люблю, когда меня пытаются уничтожить. Моё поведение — ответ на его поведение. Да, я не озвучивала, что пишу в договоре, но и не скрывала. Алекс сам не дал себе труда прочесть, под чем подписывается — это халатность.

— Нда-а… — покачал головой тренер под нестройный тихий говор. — Нехорошая игра… Татка, ты понимаешь, что такими действиями ты навсегда лишаешься в обществе репутации честного партнёра?

— За свою репутацию отвечу обществу, если оно спросит, — ответила Татка. — А этот партнёр сам поставил себя за рамки человеческих отношений. При этом у него были уши, чтобы слышать моё обещание, и глаза, чтобы увидеть, что он подписывает. Тот, кто играет так жёстко, как Тайгер, должен иногда вспоминать русские слова: «Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет». Но это о мечах, а дела с бумажками решают суды. Судебную власть здесь олицетворяете вы, за вами и решение. На самом деле мне не столь важно, что решит по этому поводу суд, хоть официальный, хоть неофициальный, и дело не в том, что мне не нужны очки. Я была готова и к тому, что вы можете меня исключить из-за моего поступка, и магнитофон тот самый отнять, естественно. И что больше того — мне перед самой собой стыдно и противно идти на такой обман, даже если формально всё безукоризненно. Но я никому не позволю вот так запросто меня продавливать силой. Если только это надо будет терпеть ради какой-то очень великой цели. Я, видите ли, чучундра и неудачник, а он, стало быть, сверхчеловек.

В аудитории поднялся шум. Теперь многие были за Татку.

— Алекс, а ты не хочешь попробовать извиниться? — предложил тренер. — Мне кажется, в данном случае это многое изменит...

— Что? Извиниться? Ради шестидесяти очков? Хах!..

— Тренер, я и без извинений признаю, что поступила нехорошо, но решения обратно не заберу, — сказала Татка. — Если вы хотите начислять ему очки или ещё что-то, делайте это от своего имени, на то у вас и власть.

— Изумительная ситуация, — покачал головой тренер. — Я не понял, это ты уже мне ультиматум выдвигаешь и меня перед выбором ставишь?

— Татка, вредина, сдайся уже! Ты же сейчас всё испортишь! — возопила Жанка.

— Вот! Вот! Теперь вы видите, как она охамела?! — обрадовался Тайгер.

— Ультиматумы адресуют равным соперникам, — возразила Татка. — А вы создатель игры и всех её правил, обладающий полной властью, которому пешка докладывает о своём игровом шаге. Вы даже не шахматист, вы монарх и Джокер, вы же сами об этом не раз говорили. Поэтому я думаю, что заведомо не могу быть к вам непочтительной, принимая свои решения.

Тренер помолчал в неподвижной позе, смотря то ли на пол, то ли на перстень на обхватившей подбородок руке, так, как будто на несколько секунд превратился в выключенного робота. Потом резко возвратился в жизнь и заключил:

— Я засчитываю документ. Алекс, на нём твоя неподдельная добровольная подпись. И всех я прошу запомнить: жёсткость порождает жёсткость. Тайгер пострадал не безвинно. Однако Татке стоит задуматься, что произошло бы с ней дальше, случись подобное в реальном мире бизнеса.

— Повторись это снова в игре, я сыграла бы в ноль и обвалила бы его честно, — ответила Татка. — А в жизни — не знаю. Жизнь сложнее.

— Ты мне за всё ответишь, — пообещал Татке Алекс Тайгер.

Итоговый подсчёт хендриков показал, что Тайгер-Спрут из верхнего рейтинга вылетел с треском. С нулём хендриков вместо двадцати, если бы Татка в тот раз честно сыграла в ноль, его рейтинг был бы ещё ниже. Но для Тайгера это было уже неважно. Его переполняла ярость: у Татки среди продавцов третье место. Место, которое ей совершенно без надобности… Тем более, что Люда из-за этого четвёртая, а могла бы быть третьей, если бы Татка провалила ту сделку с Тайгером и набрала бы на эти роковые восемьдесят пять хендриков меньше…

— Людка. Ну что я за человек, а? Ну почему я так завелась? Если бы я его просто обвалила в ноль, ты бы сейчас вошла в тройку!

— Очки — ерунда, меня шокировал поступок, — ответила Люда. — Хотя если совсем честно… я рада, что его так показательно подрезали. Просто лучше бы это была не ты. Но с другой стороны, если я одобряю результат, не значит ли это, что по совести я должна одобрить и того, кто этого результата добился?

— Люд, меня пугает параллель с жизнью. Что в соревновании надо было сыграть в ноль — для меня уже очевидно. А в жизни, Люда? Тренер сказал, что обман порождает наказание, и первой мыслью было согласиться и решить, что в жизни надо было просто категорически отказаться от всякой сделки…

— Конечно, и тогда ты не виновна! — подтвердила Люда. — Потерять плохого клиента — это благо!

— Да в том-то и дело, что в этой ситуации Тайгер мне не клиент, а конкурент. И ему изначально было важно не галстуки купить, а меня потопить и по моей спине выбраться, понимаешь? Так вот, в жизни в океане рынка ты можешь быть самой хрустальной и милой рыбкой-вегетарианкой, но в нём всегда водятся хищники, которые одинаково глотают честных и бесчестных! Тот тип людей, которые признают только силу: или ты сильней, или я, третьего не дано. Понимаешь? И вот как вести себя с ними? Можно, конечно, молиться, чтоб они тебе не встретились, но если захочешь сделать что-то выше среднего, то непременно встретятся! И пугает меня не столько то, что встретятся, сколько то, что я, получается, не знаю, как с ними быть! Как правильно? Вот помнишь, Нелька говорила — мол, я женщина, и если выиграю по-мужски, цена победы будет больше самого выигрыша. Вот и у меня похожее. Обман — не та цена, которую я согласна платить за превосходство над противником. Нет, я не чистоплюй — как видишь, даже не хочу отказаться от своего манёвра, — но это не та цена, именно не та цена, понимаешь?

— Приходится принять, что мы с тобой сами не уверены, как правильно, — ответила Люда. — Будем считать, что у тебя теперь есть шанс почувствовать эту ситуацию в игровом масштабе. Расскажешь потом, каково оно… Сейчас-то ты мощно выглядела. Мне бы на такое пороху не хватило. Но вместо всяких рассуждений об океане рынка подумай лучше о том, что он может и месть задумать! А если он тебя подкараулит?

— Надеюсь, что знаю, как буду себя вести в подобном случае, — ответила Татка, стараясь не выглядеть подавленной. — Люд, ты, кажется, не понимаешь, о чём именно я жалею. Я жалею о том, какой метод использовала, но не о том, что выступила против Спрута. Понимаешь, иногда хочется преподать человеку урок, даже если понимаешь, что тебе это недёшево обойдётся. Он ведь что объявлял: или выполнишь приказ и получишь объедки, или утоплю с концами. И поступал он так, потому что считал меня слабой. Если я сейчас промолчу, потому что мне лишних проблем не надо, он же так и дальше пойдёт топтать кого послабей. И это уже не игра.

— Тата, ладно, я понимаю, когда конфликт уже начался, приходится воевать. Но объясни мне вот что. Тренер в самом начале ответил на расспросы, что победитель первого тура может дальше не играть. Ты не только продолжила играть, ты ещё и с Тайгером, которого терпеть не можешь, в состязание вступила. Почему? Зачем это тебе? Чтоб первей всех быть? Или выглядеть упорной?

— Нет. Выглядеть победителем мне, к сожалению, всегда хочется, только тут было бы выгодней выглядеть победителем первого тура, и никто не узнал бы, что я куда слабей в остальном. Наверное, я просто не хочу упускать шанса чему-то учиться. Всё, кроме стратегии продаж, мне тут неприятно. Но это шанс учиться.

— Учиться чему? Ты хочешь быть коммерсантом? Такого типа, когда торгуешься с кем-то о цене?

— Не думаю… Может быть, я хочу учиться вообще. Жизни. Это уже ты говорила: мол, мы тут не для того, чтоб играть и выигрывать, а чтоб учиться достигать намеченного и всё такое.

— Ну, тогда ты, кажется, выигрываешь! — воскликнула Люда. — По получению жизненных уроков! За пятьдесят секунд создать себе врага — это не каждому удаётся.

— Ты всё-таки меня осуждаешь, да?

— Нет. Я задумываюсь. Смотрю на тебя и о многом задумываюсь. Спасибо, что даёшь повод задуматься. Не хотелось бы мне о таком задумываться на собственном опыте.

Последующие соревнования проходили словно бы мимо. Татка играла автоматически, набирая какие-то средние баллы, ей было тошно и ничего не хотелось.

«Моя ли это игра? У меня точно нет никакого настроения играть, зачем я продолжаю? Просто так, чтобы не сдаться? Но ведь я сдалась. Играю как статист, только вид делаю. Это уже не игра. Это какая-то ерунда!»

Что начнётся потом, в сборной? Из них с Тайгером никогда не выйдет команды. Никогда…

Но Тайгеру почему-то не везло. Он проигрывал снова и снова, немного не добирая. Странно, у него в Спруте была такая слабенькая команда, вроде бы только тормозила его, почему же без команды он начал сдавать позиции?..

Назад в раздел