ЖИЗНЕУТВЕРЖДАЮЩАЯ ЛИТЕРАТУРА
Памятник Первопечатнику Ивану Фёдорову
Памятник Первопечатнику Ивану Фёдорову
Читать всего совсем не нужно;
нужно читать то, что
отвечает на возникшие в душе вопросы.

Лев Толстой








В СОЦСЕТИ
 





Закрыть
Логин:
Пароль:
Забыли свой пароль?
Регистрация
  Войти      Регистрация

Часть 1. Глава 11. Не играю.

 




Свалив с плеч последние чурбаки, Андрей с наслаждением вытягивается на пенке у костра. Пока они трудились, ребята занимали себя кто во что горазд.

Борька с Витьком сражаются на мечах, пыхтя и не забывая артистично пускать по ветру расшитые плащи. У Борьки - длинный и тяжеленный пластиковый двуручник, у Витька в каждой руке - сплющенная половинка гардины с эфесом. Выпендриваются перед Еленчиком, но та больше занята вытаскиванием и засовыванием в кожаные ножны с бисерным узором своего не поймёшь чего, но с рунами по клинку. Сел ждать своей очереди, временами щёлкая фотоаппаратом, и лохматый Севка. Он бредит Крапивиным, и его все эти эльфо-гномские штуки не интересуют, но он тоже рад помахать мечом, если дадут. Остальные кто где. Одни сидят тут же на пенке болельщиками, другие слоняются по стоянке, доедают суп, ковыряются в костре... Ваньчик, конечно, читает, воздев к небу свои острые ключицы, а Ксюша сидит рядом с ним, свернувшись калачиком, смотрит в облака, хмурится. Что у них с Ваньчиком за таинственный союз, Андрей уже успел выяснить у Олега: оказывается, скрытный Ваньчик ни много ни мало юный альпинист и не меньше Ксюши походник. Но альпинисты альпинистами, а Ксюша, которая Андрею в школе на каждом шагу попадалась, здесь откровенно чурается его; что случилось? Пойти спросить, так ещё и неладно выйдет. Устроить, что ли, игру их излюбленную?

Подходит Таня, садится на траву.

- Николаич-Николаич, чего вы такой грустный? Я хожу тут вокруг вас, уже от жалости помираю. Хотите вот оленёнка? - она показывает причудливый корешок. Правда оленёнок. Даже с рожками.

- Спасибо, Танюшка... Я не грустный, я влюблённый.

- Я тоже, - вздыхает она.

- А ты в кого, чудо моё? - улыбается Андрей.

- Да вот в вас, - храбро отвечает Таня.

Он размышляет над этим, потом говорит:

- Тогда не в вас, а в тебя... Хорошо тебе: ты со мной хоть дрова несла, а вот Ксюшка со мной вообще знаться не хочет. Давай тут валяться вместе на солнышке и грустить, что всё так несправедливо? Я подвинусь. Можешь даже на плече у меня устроиться, только смотри, веди себя в рамках приличия. Правда, я сам не знаю, что это за рамки, ну да и ладно с ними. Потом будешь вспоминать на старости лет, как мы с тобою общую грусть переживали, внукам рассказывать. Хочешь?

Таня негромко, хорошо хохочет, укладывается рядом, подперев подбородок.

- Николаич, почему ты такой хороший? Почему в тебя все влюбляются?

- Ну уж не все... А так - понимаешь, я влюблён в жизнь, а это очень заразно.

Приходят Дёма с Ильей, сбрасывают рядом бревно.

- Во! - удивляется Волчанский. - Николаич везде поспел! Вчера Ксюша, сегодня Таня!

- Отвяжись, Купипродай, мы тут грустим, тебе, чёрствому, нас не понять, - отвечает Андрей.

- Я бы даже сказал, скорбите! Чего чурбаки раскидали, аккуратно не могли поставить?

- Раскидали! Это художественная композиция, понимать надо! Ну и разозлил ты меня, Волчанский, рроар! - Андрей поднимается кошачьим движением, потягивается от усов до хвоста, скачет между чурбаками. Дёма тут же набычивается, точнее, набуйволивается, клонит рога, бьёт землю копытом... и начинается.

С тех пор, как Андрей научил класс этой игре, она всё никак не может им надоесть. Только вот без вдохновенного руководства учителя она что-то не идёт. Но стоит ему повести хвостом или щёлкнуть клювом - даже Ваньчик откладывает свои антологии и начинает играть кого-нибудь скромного и положительного. Андрей опытный охотник - а они стая изысканных фламинго (самый изящный, конечно, громила Олег, притащивший розовый полиэтиленовый плащ), он ветер - а они садовые кусты, он костёр - а они первобытные люди... И только Командор лежит в сторонке на спине, отгородившись книгой (на обложке портрет Циолковского), и поднять его невозможно.

- Я не играю, - повторяет он. - Я скучный, мрачный и ни во что не играю. Букашка, уйми своего шута, если он тебе дорог.

- Я понял, - говорит наконец Андрей. - Это спящий в берлоге медведь, а мы весенние ручьи. А ну, на прорыв!

И первый несётся, журча и плескаясь, к лежащему Илье.

Тогда раздаётся медвежий рёв, и класс булькает от восторга. Грузно поднимается на ноги косолапый.

- Кто с ручьём ко мне придёт... - выдыхает он и, не по-медвежьи извернувшись, хватает Андрея своими геологическими лапами. Андрей не успевает особо ничего сообразить и приходит в себя только в ручье, а Командор высится над ним по колено в воде, да ещё и встать не даёт.

- Ну и ладно, - смиряется Андрей под общий хохот. - Я буду Офелия.

- Не пойдёт, - отвечает, закатывая рукава, Илья. - Как-то это двузначно. Лучше ты будешь моя любимая Муму.

- Пусти, - сердится Андрей. - Пусти, говорю, я уже не играю! Вода ледяная.

- Чи! - непонятно отзывается Командор. - Да тебе нисколько не мешает поостыть, - и снова пихает его вниз. - А разве я играю? Я ни во что не играю...

Больше уже никто не смеётся.

- Илюха, а ну прекрати, - басит Олег. - Отелло нашёлся.

Тот презрительно фыркает, перешагивает через Андрея и идёт к своей книжке.

- Эх, люди, знали бы вы, что вы теряете...

- Что мы теряем? - спрашивает Олег, раскрывая том на случайной странице. - Ампер, уходя из своей квартиры, написал мелом у себя на дверях: "Ампер будет дома только вечером". Но он случайно возвращается домой ещё днем. Читает надпись на своих дверях и уходит обратно, так как забыл, что он сам и есть Ампер. Другие писали на карете вычисления и гонялись за ней, когда она уходила... Люди, слушайте, мы правда много теряем, у тебя такие анекдоты, а ты молчишь!

Разбушевавшийся народ опять давится от смеха. Командор забирает книгу и уходит на смотровую площадку. За ним собачкой бежит Ваньчик.

- Ты читаешь, а мы живём! - несогласно кричит вслед Андрей, отряхиваясь от воды. - Так что тебе и на карете-то написать нечего, кроме цитат!

- Уймитесь, - говорит задумчиво Ксюша. - Мало вам, что ли?

- А он всегда такой милый или со мной только? - интересуется Андрей, выжимая футболку.

- Меня вчера с лестницы спустил, - она пожимает плечами. - И курткой по лицу...

- За что? - Андрей разгибается и недружелюбно смотрит на далёкую фигурку Командора. - Он что, псих? Надо было предупреждать.

- За дело. А предупреждает он всегда, - тихо отвечает она. - Но только один раз.

- Милые бранятся - только тешатся, - встревает Олег.

- Знаешь что! - сердится Ксюша. - Не уверена, что он Отелло, но то, что ты Яго, это точно!

- Я вообще баба Яга, - отвечает Олег. - Ну, та самая: накорми, напои, а потом болтай, карга старая, - берёт опустевший котелок и отправляется его чистить.

Андрей бредёт к палатке переодеваться. Значит, Отелло, да? Приехал из преисподней налоги собирать. Она ходит и боится! Играть и то боится, о чём другом и речь не идет. Чем он её запугал? Впрочем, можно догадаться. С лестницы и курткой по лицу, это вроде приветствия. Всегда предупреждает, но только один раз. Ну, похоже, предупредил, так что она теперь Андрея за пушечный выстрел обходит.

В памяти всплывают кадры телепередачи о семейном насилии. Интеллигентные улыбающиеся лица мужей. Беззубые, покрытые синяками жёны, невротические дети... И ужас, который охватывает под конец, потому что эти жёны настолько напуганы и забиты, что не видят просвета. И убеждены, что спастись им - некуда...

Остановить, остановить, пока не поздно!

Он спешно выбирается наружу. Перед палаткой, обхватив колени, сидит на земле Ксюша.

- Андрей, - говорит она (ну наконец-то без отчества) и смотрит слишком откровенно и отчаянно. Он мгновенно садится рядом, обнимает её, но она неподатлива, как камень.

- Андрей. Прости. Я должна сказать тебе. Мне следовало понять это раньше, но я боялась себе признаться. Я не люблю тебя. То есть, нет, я очень люблю тебя, но... как это сказать. Никогда больше не делай, что ты сделал на выпускном.

- О'кей! Дон'т ворри, би хэппи!* - отвечает он (вай, вай, а внутри-то какая буря, как он всё-таки к этому не готов!). - Я уразумел. Вот тебе моя лапа на дружбу.

Она поворачивает голову, смотрит в глаза.

- Что-то не так? - спрашивает Андрей. - Милая! Горько скорбя о столь жестоком отказе... вынужден довольствоваться имеющимся и смиренно протягиваю вам эту исхудавшую длань в надежде на вашу милость и щедрость... Ну так что, ты и другом мне быть не хочешь? Вот это куда печальнее.

- Хочу. Но мне трудно различать, когда ты всерьёз, а когда нет.

- Мне скучно всерьёз. Но так уж и быть. Потому что я тоже должен тебе кое-что рассказать.



Назад в раздел


Дорогие читатели, автор всегда  рад вашим отзывам, вопросам, комментариям!
 
(c) Все права на воспроизведение авторских материалов принадлежат Екатерине Грачёвой. Цитирование приветствуется только при наличии гиперссылки на источник. Самовольная перепубликация не приветствуется, а преследуется по закону. Если вы хотите пригласить меня в какой-то проект, сделайте это легально. (написать >>>)
positive-lit.ru. В поисках пути Человека. Позитивная,жизнеутверждающая литература. (с) Екатерина Грачёва.