Наступил вторник. Гелий исчез вместе с чемоданом.
Я обнаружила записку: «Спасибо за крышу. Гелий». Хорошо, что мама и папа еще спали и этой записки не видели.
Нет, хорош гусь! Сбежал, и все. Хотя он и предупреждал, что не остается у людей больше, чем на два дня.
Но, извините, одно дело – у людей, а другое – у меня!
Пришлось вспоминать Конан Дойля и применять метод дедукции.
Гелий сидел в библиотеке и читал какую-то «Книгу об Эсперанто».
– Де кие ви... тьфу ты, – сказал он. – Ты что, меня искала?
– Какая проницательность, – ответила я.
– А зачем? – он удивился.
– Бери свой чемодан и отправляйся к нам, – велела я, садясь за стол напротив него.
– Нет, – ответил Гелий, – и ты знаешь почему.
– Но ты еще не объяснил мне многих вещей! Не отпущу я тебя никуда. Жить тебе все равно негде. Тем более, пока ты будешь в городе, я тебя буду разыскивать и расспрашивать, можешь не сомневаться. А то, видите ли, сам счастлив, а с другими не хочет секретами поделиться!
Он заулыбался, но покачал головой:
– Оля, я не пойду.
– Ну тогда и я не пойду, – заявила я.
– Слишком быстро тебе со мной наскучит. Думаю, все остальные секреты я оставлю при себе.
– Пусть наскучит, – согласилась я. – На свете есть два типа людей: несчастные, которые живут хорошо, и счастливые, которые живут плохо.
Гелий перебил:
– Ен ла мондон венис нова сенто...
– Значит, – продолжала я, – то, что хорошо – это плохо, а то, что плохо – это хорошо.
– Тра ла мондон ирас форто воко...
– Поэтому, когда мне скучно, – это хорошо...
В конце концов Гелий не выдержал, захлопнул книгу и поинтересовался:
– Зачем ты выворачиваешь наизнанку мои истины?
– Хочу посмотреть, что они представляют собой изнутри, – сострила я. – Понимаешь ты или нет, что мне кроме тебя никто ничего подобного не расскажет? Жалко тебе, что ли?
– Ох и навязалась ты на мою голову, – ответил он и пошел сдавать книжку.
Потом он спрашивал:
– Ты знаешь закон: как хочешь, чтобы поступали с тобой, поступай с другими?
– Слышала.
– Как, по-твоему, он действует? Приведи пример.
– Ты говоришь кому-то: «Привет», – предположила я. – Он отвечает: «Привет». А если ты обзываешь его, слышишь: «Сам такой».
– Ладно, – кивнул Гелий. – Теперь скажи, когда человек относится к тебе с презреньем, это чувствуется? Если он вообще ничего не говорит?
– Ну...пожалуй, чувствуется, – согласилась я. – А почему так?
– Потому что мысли и эмоции материальны, – заявил Гелий. – И ты ощущаешь их и воспринимаешь. Некоторые умеют делать это очень хорошо. Я говорю о телепатах. Только мысли состоят из особой материи, более тонкой.
– И что же дальше?
– Мысли окружают человека, создают ему оболочку. А одноименные мысли притягиваются. Это значит, что в жизни человек чаще встречается со сходными ему людьми: злой – со злыми, добрый – с добрыми, веселый – с веселыми.
– Но я встречаюсь с разными людьми, – возразила я.
– Правильно. Я сказал: «чаще», я не говорил: «всегда». Кроме того, мыслеформы еще и летают в пространстве сами по себе. Допустим, ты человек добрый. Добрые мысли, пролетая мимо, притягиваются к тебе твоими добрыми мыслями: чем их больше, тем больше силы притяжения. А злые мысли на тебе не оседают, поскольку у тебя злых мыслей почти что нет и сила их ничтожна. Вот и получается, что, не создавая своих злых мыслей, человек защищен и от чужих. Вот помнишь, я говорил тебе о горе? Горе – тоже отрицательная мыслематерия; создавая горе, ты вредишь не только себе, но и другим, когда твои мысли отлетают от тебя и становятся самостоятельными.
– Гелий... скажи, куда ты опять направляешься? – обеспокоилась я, когда он свернул в какой-то переулок.
– В детдом. Нас же приглашали, разве ты не помнишь?
Дети, завидев Гелия, завизжали и бросились навстречу. Кто-то завопил:
– Анна Ванна! Они пришли!
– Ребята весь день вас ждали, – смеясь, сказала воспитательница.
– Давайте снова в индейцев играть! – радовались те.
– Лучше я вам сказку расскажу, – решил Гелий.
– Про что?
– А вот слушайте. – Гелий встал между двумя скамеечками, и дети расселись на них. – В одном лесу...
– Около станции Полетаево? – перебил его тонкий мальчик в очках, подпрыгнув на скамейке.
– Нет, – ответил Гелий, – на две станции ближе, возле поселка Каменского. Так вот, в этом лесу жил-был ежик. Конечно, там жил не один только ежик, но еще много других зверей. А самым главным в лесу был филин – старая и мудрая птица. Филина все слушались и уважали. Поэтому ежик всегда очень завидовал филину.
Вообще-то ежик был добродушный и веселый, поэтому его зависти никто не замечал. А она сидела в нем внутри, спрятавшись до поры до времени.
Ежик любил всем помогать. Однажды он спас маленькую птицу от змеи. А птичка оказалась феей этого леса. Она сказала: «За то, что ты спас меня, я выполню любое твое желание». Ежик очень обрадовался и закричал: «Я хочу, чтобы меня уважали и слушались, как Филина!» Тогда фея ответила: «Когда ты вырастешь и станешь умным, так и случится».
Юля вдруг сказала, прерывая сказку:
– Он не захотел ждать и учиться.
– Верно, – согласился Гелий. – Упрямый ежик топнул ногой и сказал: «Нет! Я хочу этого сейчас! Сделай меня повелителем леса!»
«Глупый ежик, – ответила фея,– ты же еще так мало знаешь».
«Пусть! – рассердился он. – Ты же обещала исполнить любое желание!» Фея вздохнула, но ей ничего не оставалось делать, ведь она обещала. И ежик стал повелителем леса.
– А куда делся филин? – спросил кто-то.
– Филин ушел на пенсию, – сказал Гелий.
– Какая же у него была пенсия? – поинтересовался тонкий мальчик.
– Восемь мышей в неделю, – ответил Гелий. – Так вот, повелителем стал ежик, и все ходили к нему за советом, но он ничего не знал, и от его советов в лесу началась сплошная неразбериха.
– А почему его не переизбрали? – удивился очкарик.
– Потому что колдовство было очень сильное, – объяснил Гелий. – Ежик хотел сделать, как лучше: он запретил змеям есть птиц и их яйца, тогда змеи стали умирать с голоду, а птиц стало ужасно много. Ежик велел птицам есть кровожадных пауков; но, когда исчезли пауки, развелось огромное количество мух и комаров, а птицы, наевшись пауков, стали болеть от их ядовитой слюны. Короче, все шло наперекосяк.
Когда Ежик увидел, что он натворил, он заплакал и позвал фею. «Верни все, что было!» – просил он. «Не могу, – ответила фея. – Разрушить всегда легче, чем создать. Для того, чтобы все стало по-прежнему, понадобятся еще долгие годы. Филин снова станет править и будет исправлять все твои ошибки».
«А что станет со мной?» – спросил ежик. «Решать зверям», – ответила фея.
– Его в тюрьму посадили, – предположил кто-то.
– Или из леса изгнали, – добавил другой.
– Его простили, – шепнула Юля. – Он же глупый был и не виноватый.
– Ты что! – возразила другая девочка. – После всего, что он сделал!
– Ну и пусть, – еще тише проговорила Юля. – Он хороший был.
– Условный срок дали, – определил тонкий мальчик.
И тогда все наперебой закричали:
– Что с ним сделали? Что?
– Его простили, – ответил Гелий, – но ему было очень стыдно, и он сам ушел из леса.
– И его больше никто не видел? – жалобно спросила одна девочка в наступившей тишине. Вместо ответа Гелий взял свой чемодан и достал оттуда что-то маленькое и шевелящееся.
– Вот он! – радостно завопил очкарик, и все принялись ежика брать и осторожно гладить по не таким уж и колючим иголкам. АГелий начал объяснять, как этого ежа кормить, и особенно – как его любить, чтоб при этом не замучить.
Почему-то среди ребят снова не было Юли. Она стояла возле загородки и размазывала по щекам слезы.
– Чего же ты плачешь? – спросила я.
– А я плохо живу, – ответила она. – Я хочу, чтоб у меня свой собственный ежик был! Тебе этого не понять, потому что ты не бездомная! – и ушла.
Гелий нахмурился и пошел о чем-то поговорить с воспитательницей.
Когда мы возвращались, я вспоминала сказку и ребят, и мне вдруг стало смешно.
– Гелий, а что бы ты попросил на месте ежика?
– Я? Я бы ее, пожалуй, хорошенечко отчитал.
– Кого? – удивилась я.
– Фею. За недальновидность.
(c) Все права на воспроизведение авторских материалов принадлежат Екатерине Грачёвой. Цитирование приветствуется только при наличии гиперссылки на источник. Самовольная перепубликация не приветствуется, а преследуется по закону. Если вы хотите пригласить меня в какой-то проект, сделайте это легально. (написать >>>) |