Глава 3. Уроки директора Дьякова

Предыдущая глава: Глава 2. Экономика Следующая глава: Глава 4. Я говорю Дьякову "да"

…Итак, денег нет. Очевидно, мне предстоит расставание с Алькой, который составляет радость моей жизни, подобную солнечному лучу, и с директором, чьё одиночество болит у меня на сердце в пасмурные сумерки.

Директор… как я познакомилась с ним и его одиночеством?

Директор Михаил Семёнович Дьяков проводил уроки во всех классах, хотел знать учеников в лицо и увлечь их внепрограммными идеями. Например, являлся в пятый или шестой класс рассказывать о том, что случится, если всё-таки извлечь квадратный корень из отрицательной величины. «Знаем, нельзя-а», — хором отвечали прилежные ученики, а директор им насмешливо возражал: мол, в науке понятия «нельзя» не существует, а выдумано оно лишь для ленивых и нелюбопытных, каковыми назвал нас поэт Пушкин. А вот неленивые и непугливые взяли однажды да извлекли корень, и кое-что получили...

Я сразу поняла тему того урока: комплексные числа и мнимые единицы. Ведь богатства, которые Дьяков пытался принести классу, уже давно достались мне в наследство от отца. Правда, из всего наследства по душе мне пришлась лишь пространственная геометрия. Остальное я не полюбила и перезабывала, но теперь прилежно пыталась заново вникнуть. А вот класс местами позёвывал, и мне стало обидно за учителя. «Не обращайте внимания, сир! Они просто ещё не готовы. Не обращайте внимания, вы хорошо рассказываете, посмотрите: вот я же вас слушаю очень внимательно!.. Не верьте этим скучающим лицам, вы – хороший! Вы – хороший…»

А через пару дней оказалось: Дьяков рассказывал родителям на собрании, что одна девочка так жадно его слушала, и у неё такие были глаза! Такой огонёк познания!

Мне стало стыдно: директор, наверное, теперь возложил на меня какие-нибудь математические надежды. А я всего-то хотела его поддержать…

Шли годы, и Дьяков заглядывал к нам с новыми лекциями. На одной из них меня ожидало открытие – нечаянная директорская фраза попала мне в самое сердце.

Дьяков говорил что-то о знаке ноля. То ли заставлял уменьшаться бесконечно малые величины, то ли пригибал к оси координат какой-то график, но передо мной вдруг встали во всей своей нешуточности отрицательный и положительный ноли. И мысль моя без спросу унеслась в космос математической сути.

Что такое Ноль? – Это ничто, это равновесие, это безмолвие. Это нечто, не имеющее характеристик.

Передо мной стоит человек, на лице которого – ни тени зла, ни отблеска добра. Ноль. Непроявленное. Нерождённое….

И у него – всё-таки – может быть знак!

Пройдут годы, пока знак этот станет виден глазом, и целая бесконечность, пока Ноль наконец окончательно проявится, став гением или злодеем. Но таинство в том, что мой Ноль имеет знак уже теперь, и путь его уже определён. Нет, не судьбой, не роком, не Богом и не кармой, а каким-то крошечным, бесконечно малым движением его собственного духа в данное мгновение. В этом Ноле уже зачалась какая-то мысль, какое-то невидимое намерение. Оно так мало, что кажется случайному свидетелю не стоящим никакого внимания. Но математик знает точно и непреложно, что перед ним: начало гениальности или начало злодейства…

Мой человек-Ноль обретает черты Дьякова, чертящего мелом на доске очередной значок. Гляжу на него с трепетом. Недавно директор объявил, что школа станет лицеем. Это было пока ещё нулевое действие – ничего не произошло, те же парты, те же ученики, те же завтраки. Но что за знак у этого нулевого действия? Ведь всё уже зародилось – только нам, людям, понадобится много времени, чтобы понять и оценить всё то, что как на ладони видит сейчас Бог!

А я? Кто – я? Чем окажется Ноль моего характера?..

Так запомнился мне урок Дьяковской математики. Следующий по расписанию из директорских – урок любви.

Дьяков говорил нам, что миром движет любовь, что это одно из самых прекрасных чувств. Что оно поэтично и потому требует поэтических поступков, которые будут не поняты обывателями, но запечатлеются в веках. Любовь – это миллион алых роз, это нечто самое необычное, любовь не входит в дом банально, через дверь, она поэтически влетает в окно…

Одна из моих бровей начала постепенно изгибаться. Извините, сир! Пока вы говорили о математике, меня влекли образы вечно живой жизни. Но когда вы заговорили о любви, мне как воздух понадобилось «проверить вашу гармонию алгеброй».

Миллион алых роз, сир – это всего лишь определённое количество цветочных единиц. А поэзия заключается не в рифмах и аллитерациях, а в сердце человека, и неважно, держит он миллион помянутых единиц, или одну, или ни одной. Не по розам измеряется и опознаётся любовь, сир, а по ней самой.

Поэтический поступок как мерило любви? Значит, придётся заказывать поэтоведа-патентоведа, пусть проверяет потщательней, будем ли мы новаторами в своём стихе или презренными плагиаторами. Если чья-то любовь уже влетела в окно, минуя двери, значит, моя должна искать новые методы?! Вплыть по водопроводным трубам, например – это ещё вряд ли кому-то удавалось!..

Ах, сир! Пока мы называем тоску по любви самой любовью, мы грешим против правдивой математики. Нам не суждено дойти до сути и найти корень, если мы считаем, что он уже извлечён. За миллионом алых роз не потерять бы розового сада.

Урок о любви окончен. Директор ушёл.

Если к нему навстречу выйдет любовь без миллиона роз в руках, заметит он её или пройдёт мимо в безнадёжном одиночестве?

Назад в раздел